Разговор Малкавиана с зеркалом

- Скажи-ка, дядя, ведь недаром ты притаился здесь с радаром! - радостно начал я, обращаясь к странному типу, неизвестно почему объявившемуся в моем зеркале.
- Крис, тебе опять плохо? - сочувственно произнес тип и добавил: - Приди в себя, у тебя через полчаса назначена очень важная встреча, а нам еще надо вспомнить, с кем. Не стоило так напиваться с самого утр.
- О да! Ты прав! Вторая бутылка была совершенно лишняя. Мне вы с верхом хватило первой и третьей.
- Вот и я о том же, - подтвердил тип. - Крис, кто-то из нас явно болен, и, я надеюсь, что этот кто-то - не я. Помнишь: делу - время, а потехе - час! - нравоучительно добавил он, складывая крылья за спину.
- Ты опять прав, странный тип. Долгожданный час настал!
- Опять? - невиданно удивился он.
- Да! У нас есть деньги, и мы должны их пропить! А нет+ У нас не только деньги, но и пять не начатых бутылок+ Как же они уцелели?.. - я попросил типа никуда не уходить и метнулся в буфет за пивом.
Долго стоял в коридоре, вспоминая, куда вчера передвинул буфет. Нашел. Выпил на радостях одну бутылку залпом. Отталкиваясь от стен в узком коридоре крыльями, я с трудом добрался до давешнего зеркала, оперся напротив него о стену и раскрыл глаза. Тип был на месте.
- Что, Крис, злая мачеха опять смешала водку с пивом? - ехидно поинтересовался он.
Так, он знает мое имя, а я не знаю, откуда+ Он же не спрашивал меня?
- Тип их зеркала, как тебя зовут?..
- Неважно, - тихо рассмеялся тип. - Давай выпьем.
Я неопределенно пожал плечами. Ну и что, что я его не знаю. С хорошим человеком грех не выпить, а выпить - не грех.
Прошло всего пятнадцать минут, а мы уже за всех знакомых выпили. Выпили также за всех богов, которых он вспомнил, и за клан Малкавиан, что так оптимистично смотрит на жизнь.
- Я хотел бы поднять эту бутыль за+ Хотел бы, но уже не могу, - провозгласил я, медленно съезжая на пол по стенке. Тип поступил так же. - Как же я на работу пойду-то, а?
- А сказано в святом писании, - заплетающимся языком сказал он, - что если гора не идет к Магомету, то Магомет идет за вторым косяком!.. Выпьем за писание!
Мы выпили за писание и открыли предпоследнюю бутылку.
- И сказано в святом писании, - меланхолично продолжил мой товарищ, - да будет каждой твари по харе!..
- Сверло мне в печень, тип! Да с твоим неподражаемым чувством юмора, я бы уже давно купил веревку и повесился. Могу тебе свою одолжить+
Он молча продемонстрировал новенькую веревку. Я кивнул и продолжил:
- Ладно. Давай последнюю бутылку честно разыграем. Кинем монетку. Орел - я выиграл, решка - ты проиграл. Что думаешь?
- Дай мне автомат и я выскажу свое мнение+ - слегка разозлился он и выпил одним глотком полбутылки.
В глазах у меня почему-то потемнело, и я понял, что в очередной объяснительной завтра твердо напишу: "Не вышел на работу, потому что думал, что вышел!"

Часть 2.

* * *
Я открываю глаза. Все-таки снова открываю, не смотря на все мои усилья. Перед глазами скучный потолок, откуда-то сбоку льется дневной свет, наверное, там окно, потому что я слышу пение птиц и шум улицы. Поворачиваю голову. Передо мной ты. Вокруг тебя белый свет. Ты точно ангел, я всегда это знал!
– Вонг… – шепотом говорю я, обращаясь к тебе.
– Крис, – ты подходишь и опускаешься рядом со мной на колени.
Точнее, рядом с моей кроватью.
– Вонг, ты весь в белом свеченье…
Ты улыбаешься своей милой улыбкой и отвечаешь:
– Это обезболивающее.
Я отрешенно киваю, и не могу отвести от тебя взгляд. Ты так красив…
– Я умер?.. – спрашиваю я.
– Нет, ты в больнице, – внезапно твой голос становится отчаянно равнодушным. Я резко чувствую ухудшение… – Нэш отвез тебя сюда на своей машине, – Ты киваешь на Нэша, стоящего у самой двери… – Ты идиот, Крис.
У меня в глазах темнеет. Хочется заплакать, как ребенку, из глаз уже начинают течь слезы, но я вовремя прихожу в себя. Говорю тебе то, что думаю:
– Warum haben Sie es gemacht? Warum mute man mich retten? Wer hat Ihnen gesagt, was ich leben will? Warum soll jetzt ich Ihre Lachen sehen? Warum soll Ihnen darf danken, dass Sie gemacht haben? **Зачем вы сделали это? Зачем надо было меня спасать? Кто сказал вам, что я хочу жить? Почему сейчас я должен смотреть на ваши улыбки? Почему должен благодарить вас за то, что вы сделали?** – с еле сдерживаемой злостью спрашиваю я.
– Я не понимаю немецкий, – спокойно отвечаешь ты.
– Den Fluch! **Проклятье!** – вырывается у меня.
Я стараюсь успокоиться, и потом, глядя в потолок, выдыхаю:
– Спасибо…
* * *
Я смял бумажный стаканчик из-под воды в руке, и перевел взгляд на тебя. Ты сидишь на скамейке рядом со мной и куришь уже которую сигарету за этот день. Жаль, что я не имею права влиять на тебя, ведь так не хочется, чтоб ты себя портил всем этим никотином. То, что курю я, ничего не значит. Ты смотришь мне прямо в глаза, и я вижу две одинаковые льдинки, которые раньше плавились под моим взглядом. Раньше, не сейчас.
Ты до сих пор не знаешь… я не сказал тебе ничего из того, что хотел. Не хочу, чтоб ты видел мою слабость, потому что это не слабость, а решение. Твердое, как камень, и такое же несокрушимое. То, что ты смог продлить мою жизнь еще на неделю… это ничего не значит. Просто еще дольше ты будешь терпеть меня рядом с собой, и еще дольше я обречен замирать под пронзительным взглядом таких любимых серых глаз. Вскоре кончится и это. Скоро. Тогда, когда захочу я.
Мне не важно когда, я вообще не хочу умирать. Но ты… Тебе плевать. Поэтому… Да, вот поэтому я уже не существую. Я уже умер. Когда ты впервые посмотрел на меня равнодушно – это было еще несколько месяцев назад. Тогда я вернулся со звукозаписи нового альбома группы, долго рассказывал тебе почти обо всем, а ты посмотрел на меня именно так… и ушел. Тогда что-то незаметно во мне оборвалось. До этого момента я медленно угасал, и совсем скоро уйду навсегда.
Я отворачиваюсь, вспоминаю клятву, данную когда-то мной. Я клялся тебе, ты не слышал, ты спал, потому что за день сильно устал. Я сказал, что если ты умрешь, то я приду на твою могилу, поцелую холодную землю и уйду из этого мира… навсегда… к тебе… И я готов, всегда готов исполнить данное слово. Просто тебе это слово даром не нужно.
– Лю… – я осекаюсь. – Вонг, идем домой.
Ты смотришь на меня, а потом отрицательно качаешь головой.
– Иди сам, я еще не хочу.
Я пожимаю плечами и иду к выходу из парка. Пару месяцев назад, если бы ты так ответил, то я бы остался с тобой, пока тебе не надоело бы сидеть…
Дойдя почти до конца, я оборачиваюсь, но ты не смотришь в мою сторону. Я тяжело вздыхаю.
«Сейчас!» – проносится короткая мысль, и я сам себе улыбаюсь и ухожу.
* * *
«Дарить себя – не значит продавать,
И рядом спать – не значит переспать,
Не повторить – не значит не понять,
Не говорить – не значит не узнать.
Не значит не увидеть – не смотреть,
И не кричать – не значит не гореть,
И промолчать и не найти ответ –
Две вещи разные, в них родственного нет.
Стоять совсем не значит не лететь,
И замолчать – не значит умереть,
И замереть, когда увидишь смерть –
Не значит унижение стерпеть.
Бежать во Мрак – не значит уходить,
И отпустить – не значит упустить,
Не отомстить – не значит все простить,
И порознь быть – не значит не любить…»

Я написал это для тебя, надеясь, что ты поймешь. Поймешь, что я понял, поймешь, что видел, поймешь, что молчал, поймешь, что все равно буду тебя любить, даже тогда, когда тебя нет рядом.
Оставляю лист, вырванный из тетради, у тебя на столе и ухожу из дома. Никогда уже не вернусь сюда, никогда не увижу больше твоего лица, мой ангел…
* * *
Здесь холодно и ветрено. Хлестким бичом ветер бьет по лицу, но мне уже плевать на все вокруг, кроме того, что сейчас случится. Я стою на старом железном причале, которым уже около пятидесяти лет никто не пользовался. Причал уходит далеко в море, здесь, в самом конце, он почти не существует – разве можно назвать причалом металлический каркас из ржавых перекладин, и прогнивший, местами провалившийся пол, некогда состоявший из деревянных досок.
Естественно, что кроме меня здесь никого нет. И не будет еще очень долго.
Я подхожу к самому концу причала и сажусь на край, бездумно смотря в воду. Поначалу – бездумно. Потому что не думать в такой момент невозможно. Думаю о тебе.
Ты так и не смог привыкнуть к тому, какой я. Мы слишком разные – я, эмоциональный и впечатлительный, и ты, слишком взрослый и серьезный. Теперь все будет в порядке, без меня ты будешь жить спокойно…
Я прекращаю нелепые и ненужные рассуждения и встаю. Вновь смотрю на воду – темная, зовущая… еще немного мне осталось, прежде чем я…
Хорошо все-таки, что я не умер тогда, на балконе… Ведь если бы умер, то ты приходил бы на кладбище и сидел на могиле… приносил бы цветы – белые лилии, мои любимые… Я не собираюсь доставлять тебе эти заботы. Потому что не смог бы даже представить твоих слез. Ведь ты так и не узнаешь, что со мной произошло, будешь думать, что я просто ушел…
Внезапно вижу тебя, твой силуэт на фоне заката…
– Вернись… – слышу твой шепот. – Вернись, я же люблю тебя!
Я печально улыбаюсь, но не делаю никаких движений. Не могу пересилить себя, ведь твой образ по-прежнему перед глазами.
– Крис… – вновь говоришь ты. – Я думал, такие, как ты, не уходят…
– Вонг… – я все же отвечаю. – Такие, как я, не возвращаются.
И шагаю вперед. Уже почти коснувшись телом воды, понимаю, что ты любил… все-таки любил меня, своей, тихой и холодной любовью. Но уже поздно. Ты не узнаешь. Я не хочу, чтоб ты знал.
Вода приятно холодит тело, я загребаю ее руками, и на лице появляется слегка безумная улыбка. Я умею плавать. Но не буду.
Говорят, что самый сильный инстинкт человека – это самосохранение. Погружаюсь в себя и резко отключаю этот инстинкт, чтоб не мешался. Потом ухожу под воду… Когда надо мной уже около трех метров сплошной воды, я резко делаю глубокий вдох. Морская вода заливает меня, в легких раздается сильная боль, но я ничего не делаю. Так надо.
В последний момент, когда всё уже почти потемнело перед взором, я вижу тебя. Ты – ангел. Я всегда считал тебя ангелом, даже тогда, когда ты вел себя почти как демон.
Спасибо, мой ангел, за то, что дал мне увидеть тебя в конце. Спасибо и прощай.